"ПЫШУ СТЕХИ" или блаженны нищие словом...
Звонит мне тут на днях главный редактор и говорит:
- Ира, мне нужна рецензия на книгу стихов в следующий номер журнала.
- Без проблем, - отвечаю, - схожу в магазин, куплю.
Заезжаю в один из крупнейших магазинов "Москва", и в мои руки попадается книга Владислава Дорофеева "Вечерник", выпущенная издательским домом "Коло" в 2007 году в Санкт-Петербурге. "Ну, ладно, пусть будет эта, - думаю, - какая разница, значит судьба". В сведениях об авторе написано, что он поэт, писатель, журналист, работал главным редактором и директором ряда СМИ. Согласитесь, это о чем-то говорит, и предполагает, что автор - человек достаточно культурный, талантливый, интересный.
По дороге домой листаю книгу, пытаюсь вчитываться в строки и прихожу в ужас. Предисловие, написанное лично автором, с самого начала запутывает своей псевдорелигиозностью и обилием повторяющихся слов, хаотичностью мыслей и перескакиванием с одного предмета на другой, а так же чрезмерной пафосностью и многословием. Вот, например: "Поэзия - высшее из искусств, по одной простой причине, образ - это всегда азарт истины и ближние подступы к мировым законам... в основе поэзии - библейский язык небесного откровения, которое дается только людям крайне, предельно жертвенным, коими всегда были пророки, а в православной классификации - святые, преподобные отцы...". Мда, господа, неужели уважаемый автор претендует на звание пророка, пиша духовные стихи? И к чему такие высокопарные слова о поэзии? Ну, ладно, в конце концов, у каждого свои недостатки, как говорил один небезызвестный миллионер в фильме "В джазе только девушки". Оставим в покое предисловие с его выражениями "ратная брань на жизнь и смерть", "хаос и бренность", "блаженны нищие духом" и т.п. и перейдем, наконец, к поэзии.
Первое же стихотворение приводит меня в ступор:
Монашеская песня (рапсодия) Туман опустился ранний - Тревожно, как никогда, Холодно мне, и, израненного, Тянет меня со двора, Стелется тонкое марево - Тенью полощется крест, Золото лунное валится - Валится к нам с небес, Звери безликие тянутся - Тянутся стаями вслед, Круг совершен без жалости - Грех превращается в бред.
Вот уж, действительно, прости Господи, бред. Ну, начнем с того, что вряд ли израненного человека будет тянуть со двора, из дома, не пойми куда, ему бы в кроватку или на худой конец к врачу... И как может крест полоскаться? Это что тряпочка? Вроде бы нет, гм. Какие звери, почему безликие, куда тянутся, что за непреходящий кошмар? Это что, ночь перед Рождеством? И почему грех превращается в бред? Судя по всему, контакт автора с реальным миром весьма и весьма затруднен, раз у него так всё... непросто... Читая дальше, понимаешь, что не только со смыслом и восприятием бытия - с рифмами автор тоже не особо дружен, а иногда их попросту не существует: "никогда-двора", "марево-валится", "крест-небес", "тянутся-жалости", "сна-дня", "нежной и-надеждой", "душа-свеча", "гроз-звезд" и т.п.
Смущают меня так же строки: "Стебли икон безвозвратно в тело моё прорастут", "Бьется в могильной раме сердце Угодника Николая", "Под невидимой луной пахнет потом и мочой", "Отказавшись от отцов, никогда не видел снов, - гадкий маленький горбун, импотент и подлый лгун", "Под брутальною звездой мой народ рожден лихой", "Все святые хороши - ты уж с ними не греши", ну так далее... Короче, что ни строка, то перл... да еще какой!
Я понимаю, господа, что вы уже корчитесь от хохота, но тут есть одна проблема. Всё это было бы очень смешно, когда бы не было так грустно. Книга продается в одном из центральных книжных магазинов города Москвы, и купить ее может любой покупатель. Цена вроде невысокая - 120 рублей, хотя для кого как, материальные средства у всех разные. Но, если вы подаете нищему в метро 10 рублей, то это не значит, что вы готовы выбросить 120 рублей в помойку, а кроме как туда, ее определить некуда. Подарить для хохмы Андрею Вознесенскому на Новый год? Можно конечно, но он таких графоманов, думаю, пачками уже читал и рыдал над великим и могучим русским словом, используемым таким образом.
Проблема графомании и проблема цензуры, на мой взгляд, становится на сегодняшний день в нашем обществе весьма актуальной. Нельзя же, в самом деле, позволять печатать всем кому не лень подобные вирши, да еще и продавать их так, чтобы любой мог купить подобного плана продукцию. А что если представить себе, что такую книгу купит какой-нибудь известный западный критик, или, не дай Бог, она переживет века, и потом по этой книге потомки будут судить о качестве литературного процесса в начале XXI века? Поверьте, это ужасно. Я вовсе не сторонник тоталитарного государства и полной подконтрольности печатных изданий правительству, но можно же хотя бы проверять авторов на какое-то психическое здоровье или обязать директоров книжных магазинов отслеживать подобного плана макулатуру? Ладно, коммерческое издание книг не налагает на издательство никаких ограничений, рынок-с, понятное дело, "загреб бабло" и хорошо... Но неужели надо вот так, когда "блаженны нищие духом", а кроме того еще и словом? Тут уже даже не идет речи о поэзии... и, знаете, мне, пожалуй, не смешно, мне очень страшно и больно.
Ирина Горюнова
| |||||||||||||||