Гамбургский счет Льва Котюкова
Современная литература на наших глазах стремительно вырождается в нечто совершенно непотребное, потакающее низменным желаниям и проявлениям физиологических отправлений организма. Литературные критики хватаются за голову в поисках оптимизма - описывать содержание неудобоваримых бестселлеров, пусть и за очень неплохие деньги, стыдно. Грибные плодоножки многочисленных литературных конкурсов - всего лишь профанация настоящего искусства, давно позабытого и никому не нужного.
Ещё Зигмунд Фрейд выдвинул гипотезу о том, что в основе любых форм человеческой активности лежит единый стимул, а именно - стремление к удовольствию. Все модусы поведения и особенности творчества, так или иначе, находятся в зависимости от потребности удовлетворения, получения удовольствия. Современный читатель всё более и более насильственным образом убеждается в том, что иронический детектив, эротическая "клубничка" - это и есть то, в чём нуждается его сознание и восприятие, его центры удовольствия. Многочисленные издательства, вбухивая миллионы в рекламу подобных произведений, вырабатывают у читателя условный рефлекс, как у "собачки Павлова", покупать низкопробное чтиво и наслаждаться им. Господа, думать больше не надо, за вас это будут делать другие, а вы только покупайте и читайте! А потом применяйте на деле теории Захер-Мазохов, Лимоновых, Сорокиных, Пелевиных и т.п. Смотрите телевизор, перевернув его вверх ногами и выключив звук - быть может, сойдете за умного или на крайний случай за эстетствующего оригинала.
Грустно, не правда ли? К счастью, есть еще люди пишущие настоящую литературу, как есть и издательства, её издающую. Издательство "РИПОЛ Классик" недавно начало выпуск новой серии "Алтарь Поэзии", далекой от коммерческого успеха, так как настоящая литература нынче не в моде. Тем не менее, книги этой серии стремительно исчезают с прилавков книжных магазинов. Почему?
А потому что в литературе существует такое понятие, как "Гамбургский счет", введенное в свое время Виктором Шкловским: "Гамбургский счет - чрезвычайно важное понятие. Все борцы, когда борются, жулят и ложатся на лопатки по приказанию антрепренера. Раз в году в гамбургском трактире собираются борцы. Они борются при закрытых дверях и завешанных окнах. Долго, некрасиво и тяжело. Здесь устанавливаются истинные классы борцов, - чтобы не исхалтуриться. Гамбургский счет необходим в литературе. По гамбургскому счету - Серафимовича и Вересаева нет... В Гамбурге - Булгаков у ковра. Бабель - легковес. Горький - сомнителен (часто не в форме). Хлебников был чемпион". Шкловский пишет о некой шкале оценок, которая существует независимо от успеха, славы, удачно сделанной карьеры, количества медалей. Произведениям, которые останутся в вечности, медали ни к чему. Наши потомки будут оценивать, предъявлять гамбургский счет писателям прошлого. Эстетическая значимость произведения - единственная оценка.
Примером этому может служить книга Льва Котюкова "Тайна молчания", выпущенная в 2006 году в серии "Алтарь поэзии". Этот умный, удивительно тонкий и цельный поэт обладает могучим и звонким словом, умудряясь оставаться искренним, не скатываться до юродивости или балагурства, не играя на публику, не потакая её вкусам, а возвышая её до хорошей классической литературы. Воспитание словом - вот к чему должна стремиться современная литература, определяя центры духовного удовольствия и отграничивая низменные потребности. То, что человек держит книгу в руке, еще не делает её литературой.
Стихи Льва Котюкова полны фактурного великолепия поэта, имеющего свой стиль и свой голос. Это не подражательство, не стремление к вычурности или имажинизму, не игра метафорами или абстрактными словосочетаниями, полными непонятного подтекста. Это стиль настоящего Мастера.
Свет обращается в золу, И сон, как пытка. Стаканы бродят по столу, Ползет улитка по стеклу, Скрипит калитка. Золе остывшей снится свет И горний город. Кончается парад планет. Горит Памир. Дрожит Тибет. Во сне души со мною нет, - И в сердце холод.
Посмотрите, как много может выразить настоящий поэт в нескольких строках! Вся тайна мироздания спрятана в домике маленькой улитки, в спирали существования мира, в тайном дыхании гор Тибета, в скрипе калитки в ветхой русской полузабытой деревеньке.
Пустоты мира обратятся в прах, И обратится в лед вода святая: Когда душа презреет вечный страх, Когда омоет душу кровь седая. И ничего не будет без любви! И тьма последним светом обернется: И отразится Божий лик в крови, И зеркало, как сердце, разобьется.
Это гармония вечности в простых и искренних словах, в прозрачной ткани существующей поэзии, нити которой вплетены в душу поэта его талантом и Господним даром. Поэт прозревает простую истину: "И ничего не будет без любви!" - явленную ещё библейскими пророками, но так и непонятую суетной толпой. В период глобального распада и гниения Лев Котюков имеет смелость оставаться самим собой и говорить об истинном назначении человека, о любви. Не скатываясь к конъюнктурщине и бульварщине, не завися от мнения толпы, не ища выгод:
Жизнь пролетела. Вечность прошла. Женщина крошки смела со стола. Бьется оса - золотая игла - В стекла открытой веранды.
Эти строки тоже "золотая игла", направленная прямо в сердце читателя. Соединяя будничность и космичность мгновений мироздания, поэт посылает лирический импульс, одним росчерком, стихотворным жестом выставляя свой "Гамбургский счет", в первую очередь к самому себе. Ни грамма фальши, никакой халтуры - только предельная искренность и работа над словом, ежедневные придирки к самому себе, несмотря на изумительную отточенность каждой строки.
Нас время бессчетно теряет И числа швыряет в суму. Нас жизнь без конца повторяет Назло неизвестно кому. Взывает полночная вьюга, И мается сердце во тьме. И числа, сошедшие с круга, Безумие держит в уме.
Сакральность этих строк очевидна. Имеющие уши - да услышат, имеющие глаза - да увидят. Павел Флоренский в своем "Иконостасе" говорил о том, что люди молящиеся иконе, молятся не нарисованному красками идолу на деревянной дощечке, они молятся тому образу, скрытому за ним, который был явлен художнику высшими силами. Всегда есть то, что стоит за куском холста или строкой поэта и именно это определяет "Гамбургский счет" литературного произведения. За стихами Льва Котюкова есть этот внутренний образ, и это главное. Хотелось бы, чтобы человечество, несущееся сломя голову навстречу техническому прогрессу и хаосу компьютерного виртуального мира, хотя бы иногда очищало свою душу настоящими произведениями литературы и, меняя ценности, как шагреневую кожу, задумывалось, что Апокалипсис - это внутреннее состояние души потерявшей истинные ценности своей культуры.
Ирина Горюнова
| |||||||||||||||