"Лимонная заря" в Театре Наций
В феврале этого года "Театр Наций" предложил вниманию публики необычный спектакль-монолог, определяемый самим театром как исповедь - "Лимонную зарю" о жизни и творчестве Есенина. В год 2005-й - 110-летия со дня рождения поэта и 80-летия со дня его смерти ответы на вопросы ищут кинорежиссеры, режиссеры, критики: ищут не всегда удачно, иногда, даже бестолково, пошло и грубо, но к Театру Наций это не относится. Поставив себе колоссальную задачу охватить и внутренний и внешний событийный мир поэта, актер Сергей Пинчук весьма неплохо справляется с этой задачей при помощи режиссера Алексея Гирбы, сценографа Григория Виноградова и композитора Алексея Щелыгина. Как говорит сам Сергей: "Мои партнеры по сцене - свет и звук". Невероятно сложно и трудно играть на сцене одному, опираясь только на этих партнеров, но Пинчуку это, в общем-то, удается. Конечно, не всё так идеально как хотелось бы, и в самом начале актер переигрывает, стремясь несколько эпатировать публику, приковать внимание к происходящему на сцене, но вскоре забывает об этом и тогда его игра становится близка к идеальной. Исповедальная поэзия и проза на сцене, использование писем и дневников создают потрясающий эффект обнажения души, души непонятой и отверженной, стремящейся криком возвестить о себе, о своих нуждах и одиночестве. Не бытовые вопросы жизни, любви, смерти затрагиваются в этом спектакле, нет там того неприглядного полоскания грязного белья на глазах у всего мира, не нужно оно, и не нужны странные мифы и сплетни - вот мысль, доносимая до зрителей - только свет израненной души поэта притягивает к нему через столетия, только это и ценно и безгранично. Поэт, прозревающий душу мира и природы, ценен своим пророческим даром, умением облечь в слова ту метафизичность бытия, которая будоражит его и выливается стихами, черными чернилами на белый лист бумаги. В спектакле нет портретного грима, нет живописной детализации в сценическом оформлении, нет жесткой привязанности ко времени и месту действия. Есть, с моей точки зрения, главное:
Голос молодого актера как голос творца, образ желтого паруса как образ судьбы Демиурга, и огромный - длиною и ростом в человеческую жизнь из 30 лет - мир Поэта, с неизбежной силой и энергией заставляющий вступить зрителя в захватывающий и глубокий диалог. Незримые нити протягиваются в зал от актера к зрителям, нити откровения и боли, трагедий и срываемых масок, без излишнего пафоса и ненужной кичливости, без безруковских залихватских вывертов и фарса, что очень импонирует умному и интеллигентному зрителю.
Полупустое, гулкое пространство, умело поданный свет отмечают путь актера-Есенина, остающегося в одиночестве среди толпы, постоянном, пронзительно-жутковатом одиночестве: Сундук с письмами, хлипкий мостик меж реальностью и небытием - лазейка в большой мир с его хищническим и пошлым наполнением, но не пускает туда душа, музыка личного пространства и лучшая гармония - гулкая пустота длинною в жизнь - до выстрела, который и разрушает метафизику этого существования между миров. Абсурдный сон - прямая трансляция из прошлого. Летает мотылек души и падает, разбиваясь на хрупкие осколки, потеряв состояние полета, окаменев от невозможности существования в реальном мире. Жесткий и безжалостный спектакль, без желания "выдавить слезу" из зрителя хватает за сердце и выжимает его, выкручивая той прозой жизни, что есть лучшая откровенность и искренность, далекая от залихватства и заигрывания с публикой. Не пытаясь потрафить, Пинчук и Гирба создают далекий от сумасшедших кассовых сборов, но весьма необходимый нашему времени необычный в своей манере спектакль. Остается только поздравить отважившихся на такой шаг истинно творческих людей, чьё "Я" гораздо более самоценно, чем туго звенящая мошна так называемых востребованных и популярных звезд "мыльных опер".
| |||||||||||||||